Не обязательно быть ангелом, чтобы иметь крылья.
На сонный город тихо опускаются сумерки. Весна здесь еще не вступила в свои права окончательно и наступает смутное время, когда осень намекает о том, что она здесь, рядом, и совсем скоро, не пройдет и нескольких месяцев, вернется.
Холодный ветер, лишь эхом запаха напоминающий о настоящей хозяйке нынешних дней гонит мертвую прошлогоднюю листву по чисто выметенным улицам, заставляя дворников ругаться сквозь зубы, а редких прохожих плотно запахивать плащи и куртки.
Час пик уже миновал, и для прогулок слишком промозгло, поэтому лишь самые, или те, для кого это вопрос жизни и смерти, решаются покинуть свои уютные (или не очень) жилища.
По почти пустынной улице два человека двигаются навстречу друг другу. Пересекающиеся на мгновение взгляды наполнены безразличием. Каждый из них находится в своем собственном мире, со своими проблемами, заботами и мыслями, в них нет места для иного.
Они проходят мимо, тут же позабыв друг о друге, не ожидая ни случайных прикосновений, ни возможных встреч, расходясь в противоположных направлениях.
Сумерки сгущаются, постепенно перерастая в беззвездную городскую ночь, и жизнь на этот короткий промежуток времени будто растворяется в вязкой тишине, нарушаемой лишь шумом проезжающих машин. Она словно отдыхает перед перестройкой на разгульный ночной режим для тех, кому наплевать на время и погодные условия, кто презирает прошлое и не видит будущего, пребывая только здесь, существуя только сейчас.
Многие дневные заведения уже закрыты или закрываются, а их работники исподтишка недовольно косятся на припозднившихся гостей.
Двое в пустом зале – давешние прохожие и невольные попутчики меньше чем на несколько секунд.
Человек за столиком в укромном углу поднимает взгляд от блокнота, в котором что-то старательно записывал и внезапно замечает силуэт у окна.
Смутное чувство – тень узнавания, заставляет подняться с места и подсесть к незнакомцу в неуклюжей попытке завязать беседу.
Разговор тянется медленно, то и дело спотыкаясь и замирая, чтобы продолжиться через несколько секунд неловкого молчания. Ведущие его украдкой наблюдают друг за другом, силясь понять, откуда это эхо искаженной близости.
Звонок сотового телефона рвет тоненькую нить почти-понимания, и один из собеседников поднимается, чтобы уйти, где-то на периферии ощущая неудовлетворенность от неразгаданной загадки. А другой остается, внутренне становясь отражением этого чувства.
Тот, кто остался, внезапно замечает брелок от телефона, сиротливо приютившийся на краю стула. Очевидно, он оторвался, когда владелец вытаскивал его из кармана. Мелочь, но это еще один шанс решить задачу, и тот, кто всего минуту назад чинно восседал за столиком у окна, забыв обо всем бежит за ушедшим.
Для того чтобы увидеть, как знакомый незнакомец неторопливо переходит через дорогу и резво выворачивающий из-за поворота автомобиль. На подкорке предчувствуя, предвидя столкновение и зная – не успеет, он ускоряет бег.
Визг тормозов раздирает тишину улиц. Ему вторит женский крик, наполненный страхом и всего лишь чуточку злорадным удовлетворением – не я, не со мной.
Перепуганный водитель выскакивает из машины, чтобы увидеть двух людей, без движения лежащих на асфальте. Пятна крови дополняют картину до полного трагизма. Лицо виновника аварии приобретает цвет сырой штукатурки, когда до него доходит, что он натворил, и чем это может обернуться. Он затравленно оглядывается, замечая с трусливой обреченностью зевак-свидетелей, уже спешащих к неожиданному зрелищу, так что ему ничего не остается, как приблизиться к тем, кого он сбил, и с облегчением убедиться – живы.
Кто-то уже успел вызвать скорую и она, подвывая сиреной несется к месту происшествия, чтобы забрать раненых.
Еще через несколько минут прибывают инспекторы ДПС, чтобы выяснить подробности случившегося. Службы сегодня на редкость расторопны.
Уже через час на улице не остается никого из тех, кто видел аварию. О том, что произошло, свидетельствуют лишь черные полосы, отмечающие тормозной путь, да уродливые кляксы крови, испятнавшие вытертый досветла асфальт.
Наутро никто уже не вспомнит о случившемся кроме двух людей, практически одновременно пришедших в себя в одной из палат городской больнице.
Холодный ветер, лишь эхом запаха напоминающий о настоящей хозяйке нынешних дней гонит мертвую прошлогоднюю листву по чисто выметенным улицам, заставляя дворников ругаться сквозь зубы, а редких прохожих плотно запахивать плащи и куртки.
Час пик уже миновал, и для прогулок слишком промозгло, поэтому лишь самые, или те, для кого это вопрос жизни и смерти, решаются покинуть свои уютные (или не очень) жилища.
По почти пустынной улице два человека двигаются навстречу друг другу. Пересекающиеся на мгновение взгляды наполнены безразличием. Каждый из них находится в своем собственном мире, со своими проблемами, заботами и мыслями, в них нет места для иного.
Они проходят мимо, тут же позабыв друг о друге, не ожидая ни случайных прикосновений, ни возможных встреч, расходясь в противоположных направлениях.
Сумерки сгущаются, постепенно перерастая в беззвездную городскую ночь, и жизнь на этот короткий промежуток времени будто растворяется в вязкой тишине, нарушаемой лишь шумом проезжающих машин. Она словно отдыхает перед перестройкой на разгульный ночной режим для тех, кому наплевать на время и погодные условия, кто презирает прошлое и не видит будущего, пребывая только здесь, существуя только сейчас.
Многие дневные заведения уже закрыты или закрываются, а их работники исподтишка недовольно косятся на припозднившихся гостей.
Двое в пустом зале – давешние прохожие и невольные попутчики меньше чем на несколько секунд.
Человек за столиком в укромном углу поднимает взгляд от блокнота, в котором что-то старательно записывал и внезапно замечает силуэт у окна.
Смутное чувство – тень узнавания, заставляет подняться с места и подсесть к незнакомцу в неуклюжей попытке завязать беседу.
Разговор тянется медленно, то и дело спотыкаясь и замирая, чтобы продолжиться через несколько секунд неловкого молчания. Ведущие его украдкой наблюдают друг за другом, силясь понять, откуда это эхо искаженной близости.
Звонок сотового телефона рвет тоненькую нить почти-понимания, и один из собеседников поднимается, чтобы уйти, где-то на периферии ощущая неудовлетворенность от неразгаданной загадки. А другой остается, внутренне становясь отражением этого чувства.
Тот, кто остался, внезапно замечает брелок от телефона, сиротливо приютившийся на краю стула. Очевидно, он оторвался, когда владелец вытаскивал его из кармана. Мелочь, но это еще один шанс решить задачу, и тот, кто всего минуту назад чинно восседал за столиком у окна, забыв обо всем бежит за ушедшим.
Для того чтобы увидеть, как знакомый незнакомец неторопливо переходит через дорогу и резво выворачивающий из-за поворота автомобиль. На подкорке предчувствуя, предвидя столкновение и зная – не успеет, он ускоряет бег.
Визг тормозов раздирает тишину улиц. Ему вторит женский крик, наполненный страхом и всего лишь чуточку злорадным удовлетворением – не я, не со мной.
Перепуганный водитель выскакивает из машины, чтобы увидеть двух людей, без движения лежащих на асфальте. Пятна крови дополняют картину до полного трагизма. Лицо виновника аварии приобретает цвет сырой штукатурки, когда до него доходит, что он натворил, и чем это может обернуться. Он затравленно оглядывается, замечая с трусливой обреченностью зевак-свидетелей, уже спешащих к неожиданному зрелищу, так что ему ничего не остается, как приблизиться к тем, кого он сбил, и с облегчением убедиться – живы.
Кто-то уже успел вызвать скорую и она, подвывая сиреной несется к месту происшествия, чтобы забрать раненых.
Еще через несколько минут прибывают инспекторы ДПС, чтобы выяснить подробности случившегося. Службы сегодня на редкость расторопны.
Уже через час на улице не остается никого из тех, кто видел аварию. О том, что произошло, свидетельствуют лишь черные полосы, отмечающие тормозной путь, да уродливые кляксы крови, испятнавшие вытертый досветла асфальт.
Наутро никто уже не вспомнит о случившемся кроме двух людей, практически одновременно пришедших в себя в одной из палат городской больнице.
. 
